Все, что смог [СИ] - Елена Ляпота

— Юра и дома поест. А держите его незаконно. Я уже проконсультировалась с адвокатом, — упрямо сказала девушка и, не дожидаясь его приглашения, уселась на обветшалый стул.

Перекошенные ножки стула жалобно скрипнули, и девушка испуганно схватилась пальцами за крышку стола, опасаясь, что стул развалится, и она окажется на полу.

— Не переживайте, — участливо сказал Гришка Клевер, — Он таких кабанов выдерживал, не то, что вас — маленькую и хрупкую.

— Все у вас тут, как через одно место, — достаточно слышно пробормотала девушка.

— Особенно зарплата, — согласился Клевер, — Так что вам сказал адвокат?

— Сказал, что я имею полное право забрать своего брата домой, ведь я его опекун. А он не совершил ничего противозаконного…

— Постойте, ваш брат — несовершеннолетний? Тогда вам не ко мне.

— Да к вам, к вам. Юре уже двадцать шесть, он инвалид, а я его опекаю. Понимаете, когда вчера он не пришел домой ночевать, я не очень беспокоилась. Такое бывало и раньше. Очередной приступ меланхолии, когда он уходит в себя и бродит по улицам, играя под гитару для прохожих. Ночует в парке на лавочке. Он не может без этого, понимаете. Это все, что у него осталось…

Глаза девушки так правдоподобно наполнились слезами, что Клевер неожиданно обнаружил, что смотрит на нее, приоткрыв от умиления рот. Все-таки глаза у нее красивые. Цвет необычный. Хотя где-то он уже видел похожие глаза, причем совсем недавно. Брат-инвалид, надо же. Такая красивая сестра-опекунша. Может, если Клевер сможет чем-то помочь, ему немного обломится…

— А в обед, — продолжала девушка, — Я заскочила в метро. Ну, там он обретался в последнее время. Там мне все и рассказали.

— Постойте, — Клевера вдруг осенило, — Вы хотите сказать, что Чеченец…

— Чеченец, — поджала губки красавица, явно недовольная таким прозвищем. Еще бы — с таким клеймом на теле, душе, кличку хуже не придумаешь. Чтоб, значит, не забывал, где руки-ноги поуродовало, да лицо перекосило…

А что, они похожи: глаза, цвет волос, такая же складка в уголках рта…

— Простите, вас как зовут? — спросил Клевер.

— Лахтина Анастасия Владимировна.

Лахтина… Стало быть, на сей драгоценный сосуд имелся законный владелец. Что ж, не хлебать тебе, Клевер, из этой чаши. Теперь уж точно не обломится…

И пирожок с капустой вовсе ни причем.

А Чеченца придется-таки отпустить. Анастасия Владимировна достала из сумочки какие-то документы и протянула Клеверу. Небось, и справочка соответствующая найдется, так что даже за бродяжничество не задержать. Ну, Бог с ним. Никуда не денется Андрюшин-Чеченец. А пока и без него Клеверу есть чем заняться.

Глава 7

Разрешив столь неожиданный вопрос с Чеченцем и его раскрасавицей-сестрой, Гришка Клевер в очередной раз убедился: жизнь — птица коварная. То хвостом по морде, то клювом в глаз. До конца рабочего дня оставались сотые доли секунды, как его снова вызвал к себе Квасин. Оказалось, что, власть имущее и нетерпеливое начальство жаждало скорейших результатов. А у них — всего лишь портрет якобы убийцы, написанный со слов полуслепого бродяги. Пардон, теперь уже не бродяги.

Вон оно как дела оборачиваются. Вчера бомжом пришел, а завтра, глядишь, адвокатов рой прилетит, кусаться будут. У всех права есть, только у работников милиции таковых не наблюдается.

В кабинете Квасина его уже поджидала орда. Те двое «вышибал по вызову», что ошивались у его двери, сидели явно злые, что пришлось его ждать. Да время такое было, домой собираться давно пора. Они ж ведь люди — у них семьи. А Клевер будто прописан на этой работе.

Вопреки ожиданиям Квасин ни слова не сказал о том, что Клевер так долго мешкал, и ему пришлось самому — чай такие великие труды — принимать у себя гостей.

— Вот, Григорий Анатольевич, помощники тебе.

Он поочередно представил Клеверу Златарева и Тубольцева. Те хмуро кивнули в знак приветствия. Клевер, в свою очередь, напустил на себя важный вид и деловито уселся на любезно пододвинутый ему стул. Но в душе его пробирал смех: петушиные бои, раунд первый. Кто кому зарядит в глаз? Тот, который Златарев, небось, за главного будет — уж больно тяжелый взгляд, да и поза такая, будто сейчас умничать начнет. А не надо здесь умничать, подумал Клевер. Здесь работать надо.

— Вы, Григорий Анатольевич, вечерком с приятелем покойного встречаетесь? Вот все вместе и пойдете. Может, вопросики какие возникнут… Может, заметите что-нибудь интересное. Все ж одна пара глаз хорошо, а три — лучше.

Квасин сказал это, хитро прищурив глаза. Клевер отлично понял своего шефа. Что толку толпою ходить — свидетелей только пугать. Но ничего не попишешь, дела не терпят возражений. Напоследок Квасин попросил Гришку Клевера задержаться на пару минут.

— Я тут вот что подумал. Поезжай-ка ты к родителям покойной жены Добролюбова. Поговори, может, всплывет чего. Баба красивая была. Может, хахаль какой у нее завелся. Понимаешь, о чем я? Да и подружек навести, вопросики задай. Только сделай это один, без сопровождения. У людей и так горе…

Клевер театрально вздохнул и закатил глаза к потолку, но тут же спохватился — начальству тоже нелегко бывает, у него свое начальство, да уж наверняка позубастее, — и резво вскочил на ноги.

— Будет выполнено, товарищ майор.

Когда он вышел из здания милиции, Тубольцев со Златаревым ждали его возле машины, молча покуривая сигареты.

— Транспорт — это хорошо! — потирая руки, воскликнул Клевер и, не спрашивая, юркнул на заднее сидение новенького «Hundai».

В салоне было хорошо, прохладно, пахло апельсиновым освежителем воздуха. Кожаное сидение приятно скрипнуло под весом Клевера. Он вздохнул и вольготно развалился, словно на диване. Поспать бы еще…

Златарев с Тубольцевым все так же молча сели впереди. За рулем был Златарев. Она завел мотор и повернулся к лейтенанту, который, казалось, позабыл, где и зачем он находится.

— Куда ехать, шеф?

Клевер похлопал себя по карманам, затем достал старенький мобильный телефон с черно-белым дисплеем и стал нажимать кнопки в поисках нужной записи.

— Морской переулок, 14. Кафе «Наутилус», третий столик от барной стойки.

Тубольцев хмыкнул. Златарев ничего не сказал, крутанул руль, и машина плавно тронулась с места.

«Бирюки», — подумал про себя Клевер, наслаждаясь комфортной ездой, которая после дребезжания старых трамвайных вагончиков показалась ему легким скольжением по растопленному маслу. Вот бы себе такую прикупить…

Убить бы кого-нибудь, что ли?…

Гришка мысленно одернул себя от подобных мыслей. И так по улицам ходить страшно — за полтинник, что на бутылку не хватает, башку проломят, а тут у офицера милиции крамольные мысли в голове ходят. Глядишь, корень пустят. Что тогда?

Между тем Переулок Морской находился совсем рядом, и совсем скоро Златарев припарковал свой ослепительный «Hundai» в карманчике возле кафе «Наутилус».

— Знаешь, Серега, ты, наверное, посиди в машине, покури. Что мы всей толпой рулить будем.

Тубольцев кивнул головой. Глаза его при этом странно блеснули. Клевер посмотрел на Златарева с облегчением и благодарностью. Он и впрямь на знал, как представлять ему этих двоих. Фактически, им тут не место, и Клевер не имеет права, разве что с разрешения самого свидетеля приводить «помощничков». А вдруг свидетель испугается. Или возражать будет? С одним Златаревым куда легче будет.

Вдвоем они вошли в кафе и потопали к барной стойке. Отсчитав третий столик, они уселись и стали ждать. К ним тут же подскочил резвый официант. Клевер покачал головой, а Златарев заказал два черных кофе. Клевер любил со сливками, но денег у него было мало, а просить было неловко, так что он решил промолчать. Дармовым питьем не брезгуют.

Минуты две спустя к ним подошел субъект довольно колоритной наружности. Невысокий, невероятно худой с длинной, но очень ухоженной бородкой. На нем был добротный кожаный костюм — натуральный, пахнущий настоящей кожей. Небось, кучу бабок за него отвалил — с нехилую зарплату, подумал Клевер. Сам он тоже выделялся среди окружающих — голубая рубашка секонд-хэнд и поношенные черные брюки.

— Дементьев Владислав Борисович, — представился «кожаный» субъект, — Позвольте присесть.

Златарев кивнул, и тот уселся напротив, достал пачку сигарет — дивных таких, Клевер аж голову свернув, пытаясь прочитать название.

— Это американские, — усмехнулся Дементьев, — Настоящие. Мне друг иногда высылает по паре-тройке пачек. У нас таких не найти. Угощайтесь.

Клевер скромно замотал головой, а Златарев взял, да еще и прикурил от вежливо предложенной ему зажигалки в виде дракона. Этот здоровый малый чувствовал себя совершенно свободно, а вот нищему лейтенанту было до ужаса неловко в этом недешевом кафе. Но тут он вспомнил, зачем они сюда пожаловали, и неловкость мигом улетучилась.